Полтора года назад Николай Галаев сменил высокую должность в РФБ на работу с молодежью в «Нижнем», а этим летом неожиданно стал генеральным менеджером команды.

«Перехват» хотел поговорить с Николаем еще когда он переезжал из Москвы, но тогда до большого разговора так и не дошло. Видимо, так было нужно, потому что сейчас мы сели и провели с ним 3 часа. Расспросили про все, но в основном — про работу с молодежью, с которой Галаев работал как в РФБ, так и в «НН».

«Ты можешь хоть улицы мести, но делай это честно и со стопроцентноЙ самоотдачеЙ»

— Николай, вы же сами занимались баскетболом у папы. Когда и почему перестали?

— Да, все верно. Так вышло, что и моим первым тренером, и тренером на протяжении всей спортивной карьеры в спортшколе «Тринта» был мой отец. Он попросил, чтобы ему дали именно мой возраст, потому что вообще, по очередности, у него должен был быть другой: он тренировал 74-й, 79-ый и, по идее, должен был взять 84-й — но ему дали 83-й, потому что там был я.

Я никогда не был основным игроком, всегда был в конце скамейки. У нас вообще была очень сильная команда 1983 года рождения — помимо москвичей, еще много игроков приехали, Сергей Быков, например.

А закончил я заниматься ближе к старшему возрасту. У меня появились хронические проблемы со спиной, связанные с определенным заболеванием, которое развилось ближе к совершеннолетию. Мне запретили заниматься профессиональным спортом, плюс, я и в целом для себя решил, что не стану профессионалом, поэтому ударился в учебу. Я тогда хорошо учился и решил поступать в Российский университет дружбы народов.

— Главный совет отца — про жизнь или баскетбол — какой вспоминается?

— Я и сам часто этот совет даю ребятам, особенно сейчас, когда начал работать в клубе.

У меня тогда был очень непростой момент в жизни, студенческие годы, когда я не мог определиться, кем я хочу быть. Я учился на юриста, но рано понял, что юристом я быть не хочу, что это не мое. На тот момент я перестал следить за баскетболом, выпал на год-полтора… И в этот момент отец мне сказал такую фразу:

«Ты можешь хоть улицы мести, но делай это честно и со стопроцентной самоотдачей, и рано или поздно успех, уважение и удовлетворение от проделанной работы придут».

Я для себя увидел глубокий смысл этой фразы: не важно, что ты делаешь, и не важно, насколько задача не глобальна, и все равно, в работе это или в жизни — ты должен выкладываться на полную катушку. Этот лозунг я до сих пор применяю к себе лично, он мне помог пройти тот путь, который я прошел в баскетболе как менеджер.

— Вы после этой фразы вернулись в баскетбол, только уже не игроком?

— После нее я понял, что должен окончить университет по тому направлению, которое я выбрал. На тот момент у меня было желание перейти во что-то связанное со спортом, но как такового направления спортивного менеджмента не существовало. Это все только зарождалось.

Так вышло, что я нашел для себя выход из этой ситуации ближе к концу бакалавриата в РУДН. Тогда я решил, что пойду в магистратуру и буду готовить дипломную работу по спортивному праву, которого на тот момент в России фактически не существовало. Это был 2005 год — мы только-только получили право провести Олимпиаду в Сочи, и начали появляться спортивные менеджеры, в вузах возник дополнительный предмет «Спортивный менеджмент», появились целые направления.

И вот когда я был уже в магистратуре, папа мне сказал, что появилась организация Молодежная баскетбольная ассоциация, которая проводила так называемый Кубок МБА для игроков 93-го года.

— Это предшественница МБА?

— Можно и так сказать. У отца в команде был игрок 1993 года рождения, сын Виктора Александровича Двуреченских, который был председателем Контрольно-счетной палаты Москвы. Он как-то пришел в спортшколу и спросил, чем надо помочь — по школе или вообще. Отец сказал, что в «Тринте», по сравнению с другими школами по России, все более-менее хорошо, но есть проблема с детско-юношескими соревнованиями — всегда же хочется сделать лучше.

Так появилась идея создать организацию и провести пилотный Кубок МБА. Он, в свою очередь, вырос в соглашение между Молодежной баскетбольной ассоциацией и РФБ. Стороны заключили 5-летнее соглашение, по которому МБА проводила первенства по каждому году — начали с 93-го и и с каждым разом добавляли год, поэтому к концу пятилетки мы проводили все первенства России по всем возрастам что у парней, что у девушек.

Когда это только возникло, я подрабатывал на разных работах, которые не были связаны ни с юриспруденцией, ни с баскетболом. Просто зарабатывал какие-то карманные деньги. Когда отец предложил мне поработать в МБА, я понял, что это был отличный вариант — особенно с учетом того, какую работу я выбрал писать в магистратуре.

— По блату, выходит!

— (улыбается) Не было никакого блата! Я пошел на собеседование, которое проводили Валентина Григорьевна Башкирова и Виктор Александрович Двуреченских. Меня взяли на работу на полставки: работал день через день, хотя я был готов совмещать с учебой и работать ежедневно. Но решили вот так и просто посмотреть, получится ли у меня.

— А чем вы там занимались?

— Я помогал отцу, который отвечал за спортивную часть, организацию соревнований, поиск мест проведения, договаривался со спортивными школами в регионах, где и что провести, какие этапы.

Я вообще пришел в МБА со второго года существования организации, не с первого. Но быстро для себя понял, что мне это очень интересно. Я и так любил посещать соревнования, разные мероприятия… Мы все любим критиковать что-то, но мы не всегда задумываемся над тем, а что бы мы сами сделали, если бы были на месте того, кто проводит это. И вот я начал потихоньку делать сам: смотрел за тем, что делает отец, как он общается с людьми, как он решает те или иные сложные задачи. Где-то пытался делиться и своим мнением.

В целом, я просто был на подхвате, делал все, что мог. Даже писал новости и размещал на сайте фотографии игроков — фоток не было, но я сам делал ТЗ, сам обрезал, сам добавлял в базу. В какой-то момент начал заниматься статистикой, когда появилась база данных «Инфобаскет» — но не было ни видео, ни онлайн, ничего, даже онлайн-статистики не было. Сейчас это сложно представить, но результаты игр появлялись только после завершения всех туров. Так что я хватался за все, что плохо лежало, за то, что, как мне казалось, можно было сделать лучше — и старался это делать. К завершению работы в МБА мы пришли к тому, что была не только онлайн-статистика, но кое-где даже и видеотрансляция.

— У меня в конце нулевых еще интернета не было, но даже для начала 2010-х это было очень круто.

— Да, я тратил на это очень много личного ресурса. Рабочий день чаще всего начинался задолго до того, как я приеду на работу, и заканчивался в 11 вечера или в полночь, когда я уходил из офиса. А иногда я приходил домой и еще сидел до 2-3 часов ночи.

В 2008 году грянул кризис, и нас в организации осталось человека четыре. Я руками делал буквально все, ну кроме бухгалтерии. На меня тогда упал такой объем работы, связанной со спортивной частью… Но зато это позволило наработать определенные навыки и научиться распределять свое время внутри жесточайшего лимита этого самого времени. Я просто понимал, что если не сделаю я, то не сделает никто; понимал, что надо делать — и делал.

— А как потом МБА перетекла для вас в РФБ?

— Наш 5-летний контракт закончился, возникла вот эта сложная ситуация с ПБЛ, скандалы, интриги… В РФБ пришел Александр Красненков и сказал, что не готов продлить отношения с МБА, однако идея была в том, чтобы максимально забрать проведение соревнований любого уровня под федерацию. Он, условно, сказал: назовите трех людей, которые отвечали за большую часть задач. И меня назвали в их числе.

Я снова пришел на собеседование, его проводила Наталья Владимировна Галкина. По результатам этого разговора меня приняли, и я по большому счету продолжил делать все то же самое, что и делал, но уже в рамках работы в РФБ.

«Нельзя просто сесть и сказать: «Я хочу стать суперзвездоЙ!» — и стать суперзвездоЙ»

— Давайте чуть-чуть поговорим о ваших функциях в федерации в последние годы, когда вы отвечали за подготовку резерва и национальные команды. Я нашел ваше интервью 7-летней давности, и вы сказали, что когда Вадеева и Мусина зашли в зал, было очевидно, что это будущие суперзвезды. Ретроспективно это действительно очевидно, но по каким критериям вы поняли это тогда?

— Согласен, легко было сказать это, когда они уже стали состоявшимися игроками. Но они и правда очень сильно выделялись на уровне остальных девчонок.

Машу я вообще знаю очень давно, потому что ее старший брат, Ваня Вадеев, был воспитанником моего отца. Маша тоже начинала свою карьеру в «Тринте» и, когда еще была совсем маленькой, иногда приходила на тренировки к отцу, в смысле, на тренировки своего брата — просто возилась с мячом, как и все дети из баскетбольных семей. Было видно, что у нее есть все задатки для отличной карьеры.

Когда для нее и для Раи начались первенства России, тут уже совсем все совпало. Они были в Видном, попали в правильную с точки зрения баскетбольного процесса среду и играли по старшим возрастам. У Видного же тогда вообще был уникальный проект для России, они собирали лучших детей со всей страны, очень многое сделала для этого Анна Архипова-фон-Калманович. Там игроки попадали в правильное окружение, правильно воспитывались, им прививался спортивный характер… Много было вещей, никак не связанных с баскетболом.

Вадеевой и Мусиной нужно было просто продолжать делать то, что они делали, и не сдаться, когда после огня и воды начнутся медные трубы. Они всегда начинаются, но девочки справились. На первенстве мира U19 в Чехове в 2015 году они были на два года моложе всех остальных, но все равно были одними из лучших в составе сборной России и только в концовке уступили американкам. Но уже через два года в Удине взяли реванш у американок в финале и завоевали такое долгожданное золото на первенстве мира U19.

То, что сейчас вот это поколение девчонок — сильное поколение! — не может выступать на международных турнирах, приносит внутреннюю обиду и даже злость. Я верю, что они сегодня бились бы за самые высокие места на чемпионатах мира, Европы и на Олимпиаде.

— Можно ли сейчас найти будущих суперзвезд среди парней?

— Можно. Но здесь так много составляющих… Попасть в правильную среду и правильное окружение, получить доверие тренера и право на ошибки. У каждого обязательно будут какие-то свои проблемы, и важно не отступить.

Конечно, в различных системах есть такие игроки, в том числе в баскетбольном клубе «Нижний Новгород». Но впереди очень длинный путь, поэтому я стараюсь фамилии в этой ситуации убирать в сторону. Становление игроков — это такой процесс, это таинство, это очень тонкие материи, которые, на самом деле, лежат в том числе за пределами баскетбольного паркета. Все же слишком многое должно совпасть.

— Как вообще в целом нужно работать с молодежью, чтобы получались суперзвезды, хотя бы один на тысячу?

— Не говорить им о том, что они могут стать суперзвездами. Это вообще первая ошибка и это самое страшное. Здесь должна быть слаженная работа всех вовлеченных в процесс: тренеры, менеджеры, родители… И это не только проблема спорта, так устроена жизнь вообще, а спорт — это всего лишь отражение тех вещей, которые происходят в повседневных процессах. Так что нельзя говорить игроку, что из него вырастет суперзвезда.

Что действительно нужно, так что просто работать день за днем, не задумываясь… Да, цель точно должна быть, без поставленной цели невозможно чего-то добиться, но если будешь думать только о том, что хочешь попасть в НБА или выиграть Олимпиаду, то ничего не получится. Надо совершить очень много маленьких шагов, много усердия, стремления, которые проявляются в каждодневном процессе. Нельзя просто сесть и сказать: «Я хочу стать суперзвездой!» — и стать суперзвездой.

Все видят итог, все видят уже сложившийся продукт и говорят: «О, я хочу быть таким же». Но мало кто готов пройти тот путь, который люди прошли для того, чтобы достичь этого. Порой самое сложное — донести именно это. Потому что кажется, что это происходит автоматически: я талантливый, у меня что-то получается здесь сейчас, поэтому будет получаться всегда.

Я всегда стараюсь общаться с игроками индивидуально, тем более сейчас благодаря развитию интернета это не так сложно. Лично для себя очень много почерпнул информации о том, как они себя сами воспринимают в этом баскетбольном процессе. Для меня это нужно, чтобы понять, что надо сделать, чтобы что-то изменить, что-то подкорректировать. Хотя одних слов может быть недостаточно, важно еще сделать это вовремя, как в свое время это сделал мой отец. Все очень разные, порой шаблонность страшна; надо воспринимать игроков индивидуально, как личностей, и у каждого здесь своя дорожная карта на пути к успеху. Но дойдут они до него или нет, решать только им.

«Игроки должны понимать, что они сами устанавливают себе эти лимиты, до которых могут или не могут дотянуться»

— Наши юниорские сборные, когда играли, играли достаточно неплохо на международном уровне. Евгений Пашутин вспоминал, когда команда с Щербеневым, Михайловским и Ершовым была настоящей проблемой для команды с Халибертоном, Грином и Саггсом — всего 6 лет назад. Почему большая часть перспективных и талантливых ребят теряется при переходе из юниорского баскетбола во взрослый? Почему наша система этого не позволяет?

— Мое лично мнение — в Америке, на самом деле, нет никакой системы. Там есть конкуренция — жесточайшая и непомерная, иногда эту конкуренцию даже сложно описать словами.

Еще когда была возможность ездить и участвовать в официальных соревнованиях, чемпионатах Европы и мира, мы много общались на эту тему и с тренерами различных сборных, со специалистами, с агентами. Очень многие, в том числе и я, сходятся в том, что дело в конкуренции. Понятно, что мы никогда не сможем создать такую же конкуренцию, как в Штатах, это невозможно на данной стадии. Мы можем разве что тянуться к этому, найти какой-то свой путь, что-то доработать.

Но в целом, если посмотреть и сделать выборку, то мы увидим, что там тоже много людей теряются, да и в Европе тоже. В какой-то момент я даже для своего интереса сравнивал составы команд Литвы, Испании, Сербии, других стран — какие они были в 16 лет и какими они стали в 20 лет, как поменялся состав, какая процентовка. В реальности все у всех примерно одинаково, эта определенная доля погрешности.

Помнишь, как на первенстве Европы наша сборная играла с испанцами, Швед против Рубио? Тогда Испания выиграла сумасшедший матч в овертайме. Так вот, из той команды единицы стали профессионалами серьезного уровня и только единица стала суперзвездой; и у нас тоже. Если посмотреть состав, там будут много фамилий, которые обычному любителю баскетбола не скажут ничего, это люди, которые вообще нигде не заиграли ни на каком уровне. Это нормально, к этому надо спокойно относиться.

— Но при этом испанцы могут себе это позволить: у них люди регулярно играют в НБА, а два последних олимпийских цикла принесли золотые медали чемпионатов Европы и мира. У нас и до отстранения этим не пахло.

— Чем выше планка, тем с большим усердием ты к ней стремишься. Например, если ты хочешь попасть в НБА, то ты понимаешь, что здесь и сейчас делаешь недостаточно — и ты начинаешь делать больше, даже если у тебя нет сил, ты ищешь выходы, нанимаешь индивидуальных тренеров, больше задумываешься над тем, что тебе нужно доработать в себе и что изменить.

А наш баскетбольный рынок устроен так, что в какой-то момент ребята понимают: даже того, что у них есть, достаточно, чтобы хорошо зарабатывать и обеспечивать себя. Вот это мешает. Перескочить вот этот порог помогает только внутреннее состояние каждого отдельно взятого спортсмена и то, как далеко он готов зайти в этом процессе.

Наверное, никто ни разу не читал, чтобы Коби Брайант сказал: «Чтобы стать суперзвездой, я спал до 3 часов дня 7 дней в неделю». Скорее всего, он говорил, что вставал в 4-5 часов утра и тренировался по несколько раз в день. Плюс, тратил огромное количество денег на реабилитацию и на то, чтобы следить за своим телом. Это вообще отдельная тема для разговора, это то, что мы пытались донести до ребят в сборных; сейчас в клубе я пытаюсь сделать то же самое, донести, что тело — это инструмент, это тот храм, за которым нужно следить. И делать это должен не только клуб, ведь, положа руку на сердце, игроки мигрируют: они сейчас здесь, а затем уйдут. Так что их первым стремлением должна быть забота о себе и желание вкладывать силы.

Даже взять хотя бы меня! Я 5 лет работал в МБА, хотя по факту зарплата моя там была ниже той, что я зарабатывал, будучи студентом, когда просто подрабатывал где-то. Но я целенаправленно пошел на это. Я настолько погрузился в процесс, в понимание того, что я должен набрать определенный объем знаний и опыта, что отдавался этому целиком. Так и здесь: игроки должны понимать, что они сами устанавливают себе эти лимиты, до которых могут или не могут дотянуться. Вот и все. Этот вопрос прежде всего ментальный. Да, чтобы стать суперзвездой, многое должно совпасть, но перво-наперво — внутреннее состояние.

— Вы сказали про восстановление. Я видел, как восстанавливаются Евгений Воронов, Антон Понкрашов, Дмитрий Хвостов… Там не магия, а кропотливая работа над мелочами и трата на это не только сил и времени, но и денег. Это уровень, которого я почти не видел у молодых. Это потому, что ветераны старые и не сегодня, так завтра развалятся? Или потому, что молодые игроки не привыкли к тому, что недостаточно просто выложиться на паркете, а нужно еще и уметь восстановиться с минимальными потерями?

— Я думаю, если сейчас спросить у тех игроков, которых ты перечислил, они скажут, что много лет назад наступили на те же грабли, на которые сейчас наступают молодые. Плюс, сам процесс восстановления совершил огромный скачок, сейчас много возможностей и много информации. Информация эта разная, и это тоже порой вредит, потому что все не всегда правильно используется и комбинируется. Но, в целом, любого ветерана спроси, что он изменил бы, и он тебе скажет, что хотел бы вернуться в 18-20 лет и тогда уже начать хорошо восстанавливаться.

Мы об этом много говорили еще когда я в сборных работал. В пример, кстати, ставили как раз игроков, о которых ты сказал, и тех, кто играл до них. Пытались научить ребят на чужих ошибках, этот процесс обучения на чужом опыте очень важен. Помню, мы были на чемпионате мира с Пашутиным, и ФИБА делала разные воркшопы. На один из таких воркшопов пришел грек — уже не вспомню его имя — и рассказал, какой опыт у него был хороший, а какой плохой. Вот эти воркшопы нам тоже надо привносить в российский баскетбол, потому что чем больше профессиональные спортсмены будут делиться опытом, тем лучше. Эти люди уже подходят к окончанию своей карьеры и могут многое рассказать, в том числе не только про баскетбол, но и про околобаскетбольные вещи, жизненные ситуации… Это очень важно.

Но в защиту молодого поколения хочу сказать, что сейчас все больше и больше молодых ребят уделяют большое внимание своему телу — в том числе благодаря тому, что и агенты многие за этим следят, стараются своих игроков развивать в этом плане, многие клубы тоже делают хорошую работу. Ситуация улучшается.

«Игрок не знает свой потолок и поэтому подстраивается под тот уровень сопротивления, которыЙ у него есть»

— С какого возраста нужно подпускать юниоров к мужской основе, чтобы взрослые мужики не отбили у них мотивацию?

— Это все очень индивидуально. В моем понимании, если игрок талантливый, то он должен как можно раньше переходить на взрослый уровень. Я вообще противник лиг, где есть ограничения по возрасту, и наших игроков тоже пытаюсь приучить к тому, что не нужно мыслить такими категориями: до 18 лет я могу играть в ДЮБЛ, потом до 20 лет в «молодежке»… Нет, так работать не должно. Задача — дойти до основы, а сделать это можно и в 17 лет, и в 19 или в 20 тоже. Здесь все очень индивидуально.

В последние годы у топ-клубов появились свои фармы в Суперлиге. Я считаю, что это большой плюс. То есть, хотя бы так, но вообще было бы лучше, чтобы игроки напрямую из молодежных составов переходили в основные. Когда ребята попадают в тренировочный процесс с основой, они возвращаются уже с другой мотивацией во всех смыслах — не все, но многие.

Ты вот спросил про то, что у кого-то может не получиться, и это может его расстроить и даже демотивировать… но это помогает выявить тех игроков, у которых есть характер, и тех, кому надо над этим еще поработать. Пока ты не отправишь игрока в этот котел, ты никогда не узнаешь, есть ли у него стержень.

— Если так, то лиги по возрастам не нужны вообще…

— С моей точки зрения, да. Иногда даже бывает так, что ты ставишь игрока к более старшим — и он там начинает играть даже лучше, чем со сверстниками играет. Это происходит неосознанно, он не знает свой потолок и поэтому подстраивается под тот уровень сопротивления, который у него есть. Если дать ему сопротивление более высокого уровня, то он раньше увидит, над чем ему еще надо работать. Не так важно, происходит это на уровне ДЮБЛ или еще где, я всем говорю: «Парни, не загоняйте себя в шаблонные рамки возраста».

Если у нас с «НН» появляется игрок, которого можно перевести к старшим партнерам, то точно это сделаем без вопросов. Это не ноу-хау, это давно изобретено другими. Опять же, если взять поколение 90-х, то тогда ребята в 17-18 лет попадали во взрослые команды и там пробивались к высотам. Всем было все равно, можешь ты или нет — ты просто брал и играл. Уверен, что потерялось множество ребят, но это конкуренция, в этом суть профессионального спорта. Это как прийти на собеседование, и тебя могут взять, а могут и нет. Игроки должны понимать, что одно дело спортшкола, где ты вплоть до выпуска могут находить время, и совсем другое дело — профессиональный спорт, где твой возраст ничего не значит, а значит только умение играть. Молодые игроки должны быть готовы к этому, а если не готовы, то извините, значит, это не ваше. Это тоже не так страшно, напротив, чем раньше молодые игроки это поймут, тем лучше для них же. Я был таким же: понял, что не могу играть там, где хочу, а какие у меня были обстоятельства, это никого не волнует. Просто принял решение и двинулся дальше.

— Ваши слова: «Единственное, в чем мы проигрываем иностранным юношам – в уверенности в себе. Потому что соперники уже 2-3 года играют во взрослых лигах, имеют профессиональные контракты и понимают, что такое реальная конкуренция». За 7 лет что-то поменялось?

— Многое поменялось: появилось больше фарм-клубов, которые помогают реализовывать эту историю. Если мы посмотрим на средний возраст в фармах, то увидим, что молодые парни уже могут показывать результат в Суперлиге. И поэтому, кстати, я еще больше сожалею по поводу отстранения и невозможности для ребят себя проявить на международной арене. У меня есть внутреннее ощущение, даже уверенность, что мы бы там играли хорошо, но хочется все же какое-то подтверждение.

К слову, когда я еще работал в РФБ, у меня была идея реформирования системы соревнований. Я сейчас говорю не про детские, потому что там как раз многое сделано и продолжает делаться; нет, самый проблемный период у нас — после 18 лет. Особенно я чувствую это сейчас, оказавшись внутри клуба.

— Как предлагаете реформировать?

— У меня есть ощущение, что нам надо придумать некую лигу, которая будет одна. То есть, не будет ДЮБЛа и Единой молодежной лиги ВТБ, а будет что-то одно. Пусть даже это делают совместно РФБ и Лига ВТБ, пусть это будет разделено на дивизионы… Но только чтобы не было разделения по возрастам. Чем раньше мы выпустим игроков из-под соревнования, которые ограничены возрастом, тем лучше.

В моем понимании 19 лет — оптимальный возраст, когда игроки уже понимают, тянут ли они уровень взрослого баскетбола. Да, хотелось бы, чтобы было больше клубов, куда эти игроки могли бы пойти, но, может, так оно и сработает, что мы воспитаем больше молодых и готовых к игре спортсменов, и это привлечет больше инвесторов для создания клубов. Нужно, чтобы люди увидели, что лига молодеет, что есть достаточное количество молодых игроков, и это становится интересным даже с точки зрения денег. Нет ничего плохого в том, чтобы поработать над воспитанием игрока и затем его продать, заработав на этом. Хочется, чтобы у нас появлялось больше частных инициатив в этой сфере. Чем больше будет появляться вот таких историй, тем быстрее мы сделаем качественный рывок в нашем баскетболе. Хотя я при этом считаю, что за последние годы было сделано очень много, но мы как будто бы на пороге интересного скачка истории, просто надо всем вместе — всему баскетбольному сообществу: клубам, федерации, лигам — это докрутить, чтобы баскетбол стал более привлекательным для инвесторов. Без денег все равно ничего не будет. Развитие молодежи требует больших вложений.

«Не бывает плохих тренеров, не бывает плохих менеджеров, не бывает плохих родителеЙ, плохих агентов… Бывает только неправильное восприятие ситуации»

— Вы видели несколько поколений видных российских игроков и наверняка уйму упущенных возможностей и зарытого в землю таланта. Кого бы вспомнили из второй категории? Кто выделялся и мог заиграть, но в итоге так и не вышел на тот уровень, к которому шел?

— По той же причине, по которой не хочется называть какие-то конкретные фамилии, когда мы говорим про талантов, я не хочу называть и фамилии ребят, которые потерялись на этом пути. Наверное, просто потому, чтобы не сыпать им соль на рану. С некоторыми из них я даже общаюсь — по работе или просто.

Но зато я скажу, какая черта объединяет все эти ситуации. Это как раз переходный период, который по разным причинам игрок не смог преодолеть — это может быть раннее ощущение, что это не твое, может быть звездная болезнь, да что угодно может быть. Те люди, которые в итоге потерялись, они сталкивались с определенным «потолком» и начинали искать причины в чем угодно, но только не в себе, искали оправдания, почему у них не выходит. Это я тоже пытаюсь всем повторять: не бывает плохих тренеров, не бывает плохих менеджеров, не бывает плохих родителей, плохих агентов… Бывает только неправильное восприятие ситуации. Все! Это точка. Мы не можем поменять тех людей, которые находятся рядом с нами, но зато мы можем поменять себя. Ты либо можешь что-то изменить и справиться с ситуацией, либо нет. Проблема тех, кто не добрался до вершины, в том, что они не искали проблемы в себе. Когда начинается «мне не доверяют», «в меня не верят», «это нечестно» — все, на этом можно заканчивать.

Чаще всего надежды разбивались на первенствах Европы и мира. Это еще один негативный момент, почему так губительно наше отстранение. Круто, что РФБ пытается как-то восполнить эту международную практику, я с огромным удовольствием смотрю эти товарищеские игры. Еще и потому, что в каждой из команд есть наши нижегородские ребята, что тоже для меня важно.

Случаи, когда талантливые ребята быстро заканчивали, происходили и, к сожалению, продолжают происходить. Как ты правильно заметил, я видел несколько поколений таких игроков, поэтому у меня здесь большой опыт, я вижу какие-то нюансы, какие-то красные флажки. Этот опыт я пытаюсь использовать в рамках клубной работы.

— Вы сказали, что нужно менять себя, а не смотреть по сторонам. Все правильно, но есть ведь и ситуации, когда и правда виноваты внешние факторы: агентские лобби, например. Есть клубы, целиком состоящие из клиентов одного агентства, и если ты вдруг попал туда или вышел из системы и не хочешь менять агента, то у тебя проблемы. Это просто как пример.

— Это как раз та ситуация, где ты должен что-то менять. Если что-то идет не так, надо что-то изменить. Потому что, если ты делаешь одно и то же и надеешься на разный результат, то есть плохие новости.

— Хорошо, ответ понятен. Тогда вопрос с обратной стороны: есть талантливые игроки, и с ними все сразу или почти сразу понятно, что пробьются. Но вы же застали и целые поколения не столь одаренных ребят, но тех, которые проложили себе дорогу литрами пота и невероятной самоотдачей. Кого бы вы назвали из числа тех, кто всего добился исключительно своим характером и желанием пахать?

— Да тоже не хочется называть конкретные фамилии, список точно большой. Но давай назовем, к примеру, Жору Жбанова — тем более, он имеет непосредственное отношение к «Нижнему». Я Жору помню еще по тем временам, когда он проходил этап резервных сборных, куда попадал ближе к среднему и к старшему возрасту, в 18-20 лет. Он никогда не был определяющим игроком и у него тоже были разные нюансы, особенности, сложности — но это не помешало ему. Он прошел своим сложным путем. Когда я оказался в Нижнем, то много интересного узнал о том периоде, когда Жора был здесь. Он прошел эту школу и сейчас играет на новом уровне.

Типаж таких игроков мне очень близок, обожаю игроков–хастлеров, которые готовы умирать и биться за мяч, отрабатывать в защите. Это то, чего не хватает огромному количеству игроков, многие думают только над нападением.

«Многие недооценивают значимость таланта пахать»

— Как раз про игру в защите. Вы как-то говорили, что в Европе и во всем мире игроки стараются работать над своими слабыми сторонами, в то время как у нас развивают только свои плюсы, а минусы никто не устраняет. Почему оно именно так работает?

— Я бы сейчас это немного перефразировал. Вижу, что сегодня есть большое количество тренеров по индивидуальной работе, всевозможных лагерей и так далее. Это круто, я очень это поддерживаю, но мне кажется, что игроки в своей индивидуальной подготовке в основном прокачивают навыки, связанные с атакой: технику, броски, такие вещи.

Я осознаю, что если за лекало брать НБА, то там все заточено на атаку, в «регулярке» там защиты часто просто нет. Но давайте посмотрим на «Оклахому», которая стала чемпионом. Гениальная работа генменеджера, который выгребал эти драфт-пики, брал не-американцев, его все критиковали… Я сейчас за НБА так плотно не слежу, как раньше, хотя возможностей много. Раньше была одна трансляция в неделю на телеканале «Россия», а сейчас ты можешь смотреть вообще все игры когда и где угодно. Но я упомянул НБА в том контексте, что все видят там красивую картинку, однако никто не показывает, через что игрок проходит, чтобы там оказаться. Кажется, что тебе могут помочь точный бросок и атлетизм, но на деле дорога не так проста. В моем понимании, мы недостаточно уделяем внимания баскетбольному IQ, игре в обороне… Работаем только над одним компонентом игры, забывая про другой. Я вот это имел в виду.

Я не говорю, что не нужно работать над нападением. Но мало кто понимает, как действительно можно зайти во взрослый баскетбол. В 18-19 лет тебе может помочь именно твоя защита. В этом возрасте, пожалуй, только Кириленко действительно мог выделиться и в нападении, но если у тебя нет такого таланта, то тебе нужно иметь другие навыки. Работа в защите — это ключ, который выведет тебя наверх. Именно поэтому уже упомянутый Жора Жбанов будет востребован, любой тренер хочет такого игрока в свою команду.

Всегда будут те, кто наберет 30 очков, но игра строится не только и не столько от нападения. Болельщики чаще всего видят очки, подборы, передачи, но профессионалы смотрят не только на это.

К примеру, если у меня будет выбор между примерно одинаковыми игроками, я выберу того, у кого лучше оборона — даже если у другого будет чуть лучше развита игра в нападении. Многие вещи можно докрутить, но вот желание биться… его очень сложно воспитать. Это как данность. Талант пахать. Многие недооценивают значимость этого таланта.

Я вот что имел в виду в той цитате. Сейчас слабое место почти всех — это игра в обороне. Когда я работал со сборными, мы много времени этому уделяли, старались заставить пацанов агрессивно играть на мяче. К сожалению, очень мало команд играет в активный индивидуальный прессинг. Мы все любим хитрить, играть зоной с детских лет… Многие детские тренеры не понимают простейших вещей, они обманывают сами себя и больше никого. Развивать игроков сложнее, чем просто их «спрятать» на площадке какой-то нехитрой тактикой. Все обычно стараются пойти по простому сценарию, не понимая, что лишь через сложный путь можно добиться чего-то действительно великого. 

— На «Минибаскете» и в младших возрастах первенств России запрещена зона…

— Да, но, к сожалению, некоторые элементы зоны все еще используются. Когда я занимался проведением соревнований, мы придумывали какие-то правила, как это регулировать, но до конца это не получается искоренить до сих пор.

Я на эту тему много общался с зарубежными коллегами, с литовцами и сербами, например. Вот в Сербии в этом возрасте запрещены заслоны, в то время как у нас раньше даже на «Минибаскете» некоторые тренеры тактику своим игрокам объясняли и старались так выиграть.

Есть много шуток на тему плейбука Паскуаля, но, поверь мне, я могу придумать еще больше шуток на тему того, как дети могут даже бегать неправильно, но в их голову уже загружены 5-7 комбинаций, которые они монотонно делают. Эти дети не развиваются, потому что они не понимают, как думать на паркете. Вот в чем проблема.

— Вы же знаете, в чем проблема. Тренеры оцениваются по тому, что они выиграли, и им проще загрузить команду тактикой и выиграть лишний матч, чем индивидуально кого-то развивать. Это элементарно проще.

— Все правильно, Артем, так и есть на самом деле. Это притча во языцех, мы об эту тему бьемся очень долгие годы — не только баскетбол, но и другие командные виды спорта. Футбол делал определенные обращения в Минспорта с просьбой изменить систему оплаты труда детских тренеров. Мы тоже присоединялись, я лично участвовал в этом процессе, когда еще работал в РФБ. Тренеров оценивают по тому, сколько у них игроков в группе, что они выигрывают, какие у них разряды и так далее… Некоторые директоры спортшкол видят, что есть хорошие тренеры, которые не ставят результат во главу угла, и тогда таким тренерам они стараются повысить зарплату через какие-то премии. Но это не всегда и не везде, а в основном все просто упирается в результат. Это все и губит.

Эти предложения не получили развития, бюрократическая машина очень сильна, и ее инерция — это какой-то величайший процесс. Сдвинуть это пока не получается, и это, в моем понимании, огромная проблема.

— А какие предложения не получили развития? Что вы предлагали?

— Мы предлагали некий микс. Допустим, определенная часть зарплаты тренера — это то, что платится за командный результат. Но если взять маленькие города по 15-20 тысяч человек в регионах, то как они могут занять хорошее место на первенстве России? Примеры хороших выступлений таких городов есть, но это все очень сложный процесс. Если у тренеров в этих городах появляется сильный игрок, он все равно уедет в более сильную систему. Так вот, мы предлагали, чтобы тренер не только получал какие-то выплаты из Фонда резервов, но и получал некую оценку своей работы — не только за занятое место, но и за то, какого игрока он подготовил.

Короче, мы предлагали баланс: чтобы одна часть зарплаты была за одно, а другая — за другое. Ну или чтобы была какая-то дополнительная премиальная часть, причем существенная, за подготовку игроков. Тогда дело могло бы сдвинуться с мертвой точки.

— У вас в Нижнем Новгороде так?

— Я пропагандирую свою точку зрения внутри клуба и, к счастью, у руководства есть понимание, что это и есть верный путь. Мне все равно, какое место занимает команда на первенстве России. Абсолютно! Я просто верю в процесс. А результат придет тогда, когда пазл в других вещах начнет складываться и мы перестанем кого-то пытаться обмануть. Есть тренер, есть игроки, и их нужно развивать. Простая истина: если у тебя есть пять, шесть, семь индивидуально сильных игроков и в нападении, и в защите, то ты и так добьешься результата.

И работать с ними нужно всегда, а не бросать на полпути тех, кто пока не дотягивает. Есть же много «поздних» баскетболистов. Не буду называть фамилии, но в лагеря РФБ мы часто вызывали людей, за которых потом получали огромное количество критики: зачем вы вызвали этого игрока, у него нет статистики, он ничего из себя не представляет, а вот есть игрок, который в символических пятерках, в наградах, а вы его не вызываете… По факту же по прошествии 5-7 лет ребята, которых мы вызывали, привлекаются в национальную команду, а ребята из символических пятерок часто ограничены набором каких-то определенных навыков и умений. Также верно, что нельзя взять в команду 12 «поздних» ребят и надеяться на какой-то результат, но нужен микс из тех, кто готов дать результат сейчас, и тех, кто даст его чуть попозже.

Мы сейчас именно так делаем в «Нижнем Новгороде». Велосипед изобретен, нет секрета, нужно просто спокойно и монотонно делать эти вещи. Иногда так хочется свалиться в то, что кажется куда более простым решением, но мы всегда в поиске золотой середины. Удивительно, но порой самые простые вещи — они самые сложные.

«ДаваЙте будем искать выход из ситуации не в ограничении сильного региона, а в помощи в развитии другим системам»

— А как относиться к тому, что «Москва-1», «Москва-2», «Москва-3», «Москва-123» собирают сливки со всей страны и разыгрывают золотые медали первенств между собой? Иногда вклиниваются Пермь, Краснодар, Петербург, но в целом тяжело соперничать с этими сборными командами. Это честно?

— Я отношусь к этому абсолютно спокойно. Когда я работал в федерации и проводил соревнования, звучало даже желание ограничить количество участвующих команд от Москвы. Но это же как искусственно ограничить конкуренцию, это дорога в никуда. А что мешает в регионах создать что-то подобное? Ничего! Что мешает создать интернаты в Сибири, на Урале?

— Есть подозрение, что деньги.

— Да, но а как иначе? Мы в Нижнем сейчас тоже будем стараться вклиниваться в эти разборки Москвы друг с другом. По-другому никак. Вот, например, в Самаре очень сильная баскетбольная школа, причем даже внутри региона есть Тольятти, Новокуйбышевск, Сызрань… Оттуда много игроков, которые попадают в какие-то системы.

 

Надо стремиться к высокому и стараться этому высокому соответствовать. Понимаю, что сложно конкурировать с Москвой, потому что это не только огромный город сам по себе с большой выборкой детей, но и центр притяжения всех остальных. Но давайте будем искать выход из этой ситуации не в ограничении сильного региона, а в помощи в развитии другим системам.

Вот у нас в Нижнем работает проект «Поколение НН», областная федерация уделяет большое внимание детским соревнованиям. Я вижу у нас много сильных ребят, которых мы подтягиваем и будем подтягивать в наш проект. Привозить игроков тоже важно, без этого никуда, но и про ребят из своего региона нельзя забывать. Что мешает каждому клубу Единой лиги сделать интернат?

— Есть подозрение…

— Ну да, понятно, что это все финансы. Но, поверь, оно того стоит. Это простая и понятная вещь, которую, опять-таки, никто не хочет делать. Проще искать оправдания.

При этом правда, что это сложнее сделать в рамках Сибири и Дальнего Востока. Когда я на первенство Европы ездил, мне говорили, что у вас же такая огромная страна, должно быть, столько сильных игроков. Я всегда отвечал таким людям: «А вы вот на чемпионат как приехали, на автобусе? А у нас команда из Владивостока или Хабаровска должна сесть на самолет и много часов лететь в какое-то место, и совсем не факт, что будет прямой перелет. Ну и можете представить, сколько это все стоит». И все кивают. Бюджет спортивной школы должен быть я не знаю какой, чтобы такое себе позволить. В Европе бюджеты клубов могут быть меньше.

Так что огромная страна — это наше богатство, но это создает и логистические проблемы. Это данность, с которой просто нужно работать. Общаюсь с людьми и знаю, что многие пытаются решить проблему, просто не всегда все сразу получается. Это сложно, тяжело, но это наш единственный путь, и чем больше у нас будет мест с интернатами для игроков, тем лучше. Раньше игроки тоже переезжали только в те места, где есть интернаты, это естественный процесс. Если перечислять всех, кто вышел оттуда, то нам никаких пальцев не хватит.

Поэтому стремиться к лучшему — это нормально, это то, что мы и пытаемся делать. Давайте создавать возможности, и тогда у игроков будет выбор: поехать в Москву, в Краснодар, в Питер, в Мособласть, в Нижний Новгород или в Самару, в Пермь, в Красноярск.

«Далеко не всегда молодые игроки готовы к тем испытаниям, которые их ждут за рубежом»

— В ближайшие годы мы будем гордиться Деминым, Голдиным, будем болеть за попадание в НБА Лахина. Их первые и вторые и, может, даже третьи тренеры — молодцы, вопросов нет, но как будто бы важные этапы становления всех этих игроков прошли не в России. Кажется, что это лучшая реклама отъезда из страны, нет?

— Это тоже не проблема, а естественный процесс. Как ты правильно заметил, есть определенные стадии, которые надо пройти, чтобы было больше шансов попасть в лучшую баскетбольную лигу мира. Самое важное — понимать, в какой момент уехать, кому это нужно и какова вероятность того, что даже у суперталантливого спортсмена получится пройти тот же путь, что прошел, например, Демин. Если взять и посчитать всех, кто уехал, то окажется, что получилось далеко не у всех. Поэтому отъезд — не панацея.

Мне кажется более правильным говорить, что должен сложиться некий пазл. Такой путь возможен, это правда: начать карьеру здесь, а затем уехать в Европу или в США развиваться, чтобы быть поближе к НБА. Для кого-то даже такой путь действительно будет лучшим вариантом. Но не хочется, чтобы все думали, что вот Демин уехал в «Реал» в 15 лет, значит, и я должен уезжать в «Реал» в 15 лет. Так это не работает, все игроки очень разные — и не только по манере играть, но и по характеру, по ментальности. Далеко не всегда молодые игроки готовы к тем испытаниям, которые их ждут за рубежом, когда не будет родных и близких рядом. Не все готовы к ранним отъездам.

У нас в «НН» тоже есть игроки, которые могли бы подходить и подходят под ролевую модель американского баскетбола. Но я считаю, что некоторым из них сейчас категорически нельзя уезжать и они должны продолжать свое развитие здесь, набираться опыта, набивать шишки, пробиваться в основную команду. Если игроку будет там лучше, мы держать не будем. Наш генеральный директор Михаил Вельмужов не раз говорил в интервью, что он сам мечтает, чтобы игрок «Нижнего» рано или поздно оказался в НБА. 

— Я скорее к тому, что, конечно, не все уезжающие оказываются в НБА, но как будто бы все, кто там на данный момент оказался, в какой-то момент уехали.

— Это правда. Но, опять же, нельзя повернуть историю вспять и посмотреть, что было бы, если бы они остались или, например, уехали попозже. Иногда я смотрю на уезжающих игроков и думаю: «Зря».

Разве что с Деминым такого не было — и не потому, что сейчас уже понятно, что у него все получилось; просто тогда действительно казалось, что он сделал то, что должен был. На первенствах России он всегда играл за команды старше по возрасту и все равно был заметным игроком, был лидером сборной не только по своему возрасту, но и по старшим. К сожалению, это поколение мы пока не могли проверить на международном уровне, потому что сначала ковид, а потом отстранение. Но уверен, что эти ребята бы не затерялись.

В любом случае, Егор уехал и был на виду, все сделал правильно, был в правильном тайминге. Но так бывает не всегда. Иногда игроки быстро уезжают и так же быстро возвращаются, возвращаются слишком поздно, вообще теряются…

— Сейчас многие хоть сколько-нибудь талантливые ребята пытаются уехать в NCAA. Как к этому относиться?

— А мы вот уже поговорили о том, что делать с московскими спортшколами, которые собирают сливки и становятся сильными. Здесь все то же самое! Если на определенной стадии развития игрок считает, что ему лучше развиваться в другом месте, то давайте делать так, чтобы и в том месте, где он находится, у него тоже появились какие-то преимущества. Мне не нравится история с железными занавесами и какими-то искусственными ограничениями, потому что это нарушает естественный процесс конкуренции. Ну это как с отменой лимита на легионеров…

— Про NCAA понятно, а вот про лимит можно поподробнее!

— Я категорически против лимита на легионеров. Считаю, что, как бы сложно ни было нашим игрокам, лимит им только вредит. Если вернуться в 90-е годы, то многие наши игроки уезжали в Европу — и нельзя сказать, что прямо сразу все попали в какие-то топовые команды. Кто-то да, попал, а кто-то пробивался через тернии. Эффект с точки зрения результата сборной мы все видели.

Я понимаю, что у игроков сейчас есть возможность хорошо зарабатывать здесь, в Единой лиге, но где-то внутри мне бы хотелось, чтобы как можно больше наших игроков пробовали себя в системах европейских команд, особенно я говорю про взрослых баскетболистов. Только там можно будет понять истинное место российских игроков в иерархии баскетбола на континенте. Кстати, это могло бы помогать развитию молодежи, потому что клубам приходилось бы обращать внимание на развитие молодых — иначе они просто уедут.

Даже у меня в «Нижнем» недавно был разговор с одним молодым игроком. Я ему так и сказал: «Знаешь, в тот самый момент, когда я почувствую, что мы дали тебе ровно столько, сколько могли, и для твоего развития будет лучше уйти в другую команду — европейскую или американскую, — мы не станем держать».

— Ваша позиция ясна, но вы же понимаете, что если совсем убрать лимит, то кто-то может этим злоупотреблять. Вот «Нижний» не будет подписывать 12 иностранцев, а кто-то из ваших соседей по турнирной таблице возьмет и подпишет. Какое в этом развитие?

— Давай представим такую сюрреалистичную картину, что половина клубов лиги целиком набирают состав из легионеров. Что произойдет? А произойдет то, что другие команды получат возможность забрать больше российских игроков, плюс, кто-то обязательно уедет и будет пробовать свои силы за рубежом. Как бы странно это ни звучало, но российский баскетбол от этого только выиграет. Потому что те клубы, которые не захотят или просто финансово не смогут подписать 12 иностранцев, будут вынуждены обратить большее внимание на внутренний рынок и на развитие своих кадров. Если у клуба небольшой бюджет, то надо думать, как бы им рациональнее всего воспользоваться.

Сейчас же складывается ощущение, что у нас какие-то полумеры: клубы стараются максимально укомплектоваться легионерами, а если есть нормально денег, то стараются приглашать как можно более классных легионеров. Но развития россиян по факту в этом всем не происходит, так как у них все равно есть гарантированные места. А это должна быть конкуренция. Это может кому-то не нравиться, но это естественный процесс.

— А воспитать своего игрока правда на круг дешевле, чем пригласить поиграть легионера?

— Все зависит от профессионализма менеджмента. Давай посмотрим на НБА, где есть система потолка зарплат — и там все равно мы видим более успешные клубы и менее успешные; а потом это все меняется полностью, как только менеджмент что-то придумывает.

Мы уже вспоминали «Оклахому»… Казалось бы, безумная идея! Никто не понимал, зачем это делается, и все если не смеялись, то скептично относились к этому пути, который выбрал генменеджер. А что в итоге? Ну да, сейчас надо понять, получится ли этот результат сохранить, была удача в том, что выменяли Шая Гилджес-Александера, который так раскрылся… Но это все уже часть игры. Все зависит от менеджмента.

И в нашем вопросе о легионерах и развитии россиян это тоже игра, просто та ее часть, которая происходит за пределами паркета. Эта игра не менее, а, может, даже более интересна, но просто ее почти никто не видит.

«Образовался вакуум, который в нужное время заполнило предложение из Нижнего Новгорода»

— Полтора года назад вы пришли в «Нижний». Как приняли такое решение? На тот момент со стороны оно казалось очень неожиданным.

— Это решение какое-то время вызревало. Первые мысли о том, что надо что-то менять, возникли в конце 2022 года. На это было несколько причин и, наверное, основная — это отсутствие международных соревнований. Для меня это стало большой проблемой, потому что из-за того, что я знал английский, меня брали на первенства Европы и мира еще тогда, когда не занимал никаких серьезных должностей и только начинал работать в РФБ. Впервые я поехал в 2011 году, это была женская сборная U16, 2006 год рождения. Мы играли в Венгрии, в небольшом городе Мишкольц, и я тогда увидел совершенно другой уровень организации соревнований. Многие вещи потом старался скопировать, хоть и понятно, что полностью повторить это не получилось. Но, в любом случае, насладился этим уровнем организации, уровнем соперников… Лето для меня всегда было какой-то перезагрузкой. Рутину я тоже любил, все эти решения вопросов, звонки, бумажки, компьютер — но летом был живой баскетбол сборных, и я каждый год ждал этого времени с нетерпением. Потом, когда у меня появился другой уровень ответственности, то и уровень адреналина повысился, ведь я уже в какой-то мере отвечал за результат, за процессы, которые происходили с командами.

А затем всего этого вдруг резко не стало, и образовалась пустота. Сложилось ощущение, что не стало подпитки. Плюс, внутри федерации созрело решение, что я перестал отвечать за первенства России, так как отдел перешел в ведомство департамента профессионального баскетбола — и у меня остались только сборные, которые никуда не ездили.

Если бы нас не отстранили, то мне было бы сложнее принять это решение. Но образовался вакуум, который в нужное время заполнило предложение из Нижнего Новгорода. Сложно передать, как это было вовремя! Между нашим первым разговором с представителями клуба и подписями с обеих сторон прошла неделя.

Я заранее предупредил федерацию и сказал, что, в любом случае, отработаю до конца календарного года — на тот момент оставалось еще чуть больше месяца. Нужно было передать дела и дать время, чтобы нашли преемника. Он, правда, появился уже позже, на это место пришел Сергей Моня. Для меня это все было большим и серьезным решением, потому что в РФБ я прошел долгий путь, многое сделал, многое получилось, многое не получилось…

Когда я оказался в «Нижнем», то мне буквально нескольких месяцев хватило понять, что я все сделал правильно. Появился драйв, открылось второе и даже третье дыхание, возник дополнительный интерес. Даже скажу так: когда я только начинал работать в Молодежной баскетбольной ассоциации у Виктора Двуреченских, была идея, что в какой-то момент появится клуб, и я изначально шел туда с тем, что иду работать в клуб. Просто потом так сложились обстоятельства, что у меня стало хорошо получаться проводить соревнования, и уходить уже из РФБ было не очень логично. Ну а потом все совпало, и у меня по-прежнему есть ощущение, что я в нужном месте в нужное время.

— На тот момент не было разговоров о том, что этот переход может обернуться назначением на позицию генерального менеджера?

— Абсолютно нет. Да и вообще, на протяжении всей своей карьеры менеджера я никогда не задумывался о том, как называется моя должность. Я просто всегда работал по принципу, с которого мы начали этот разговор: мне доверяли какую-то работу, и я старался сделать ее не для галочки, а действительно что-то изменить к лучшему. При этом ничего не ломая.

Я не люблю революционные методы в работе, я люблю эволюцию. Мне вообще кажется, что всегда и во всем, даже в самых неработающих системах, можно найти что-то полезное и это доработать.

У нас вообще в России принято, когда приходит новый руководитель, он сносит все под корень и начинает с нуля. Мне это кажется неправильным и я хочу на своем примере показать, что можно взять что-то и изменить к лучшему без каких-то революций, а просто за счет слаженной командной работы. Тем более, баскетбол — командный вид спорта, поэтому здесь это можно очень легко применять и интегрировать.

Возвращаясь к твоему вопросу: нет, таких мыслей у меня не было и ничего этого не было известно. Я просто пришел и начал выполнять ту часть работы, которая мне была поручена. Начал с одних задач, сейчас их количество и масштаб увеличились, но это ничего, ведь глаза боятся, а руки делают.

— Вы и раньше говорили, и сейчас повторили, что вас всегда привлекало проведение соревнований. Но ваша нынешняя должность как будто бы чуть про другое. Не потеряетесь?

— Не сомневаюсь, что не потеряюсь на этой должности. Да, проведение соревнований и правда всегда мне было интересно, но в какой-то момент я почувствовал, что сделано реально многое. Мы начинали с того, что о видеотрансляциях нельзя было даже мечтать, было непаханое поле, но в последние годы детско-юношеские соревнования и первенства России сильно прибавили в вопросах организации. И случилось вот что: поначалу ты видишь весь этот прогресс, ощущаешь его, затем он замедляется все больше… Это нормально, потому что всегда проще видеть результат, когда стартуешь с нуля. Но в какой-то момент это становится не так интересно, ты внутренне исчерпываешь себя.

Сейчас к проведению соревнований я отношусь с точки зрения того, что команды системы «Нижнего» в них участвуют. И я, кстати, увидел этот процесс с обратной стороны и по-новому на некоторые вещи посмотрел: понял, что где-то все делал правильно, а где-то что-то переосмыслил, увидел, что определенные вещи можно было сделать по-другому.

У меня иногда спрашивают, что раз мой отец известный тренер, хотелось бы мне самому тренировать. Но у меня никогда не было такого желания. Мне  всегда была интересна коммуникация между людьми, совмещение несовместимого, решать какие-то вопросы, гасить конфликты… Я вот этим и занимался в рамках своей работы по проведению соревнований — и сейчас ничего не изменилось, разве что я теперь с обратной стороны этим занимаюсь. Но сама работа не сильно отличается, те же принципы. Я надеюсь, что мне удастся эти самые принципы не поменять и что должность с максимальной ответственностью не заставит меня самого поменяться.

— Сегодня ваша работа связана и с новой курирующей профессиональной спорт организацией — «Центром управления и развития спорта». Как выстраивается работа с ЦУРС? 

— Как ты правильно сказал, это молодая структура. Мы плотно работаем с ее руководителем Максимом Гафуровым, который четко обозначил цели и направления нашей совместной работы. По большому счету, «Нижний» и так всегда проповедовал те цели, которые будет продвигать сейчас, — это развитие своих российских игроков. Это кажется популизмом, но на самом деле это не так, ведь клуб и так это уже делал. Мы можем вспомнить большое количество игроков, которые были подготовлены системой «НН» или попали в нее из других систем и именно тут получили максимальное развитие: Чадов, Беленицкий, Астапкович, старший Ганькевич. У нас есть понимание того, как можно сделать эту историю более цикличной, что позволит клубу занять свою нишу в российском баскетболе. Я приходил именно с этими идеями, и они совпали с видением Сергея Панова и Михаила Вельмужова, а теперь еще и ЦУРС.

Нам всем нужно набраться терпения, но поддержка Центра у нас есть. Работать в таких условиях мне не привыкать, потому что в РФБ я много взаимодействовал с различными государственными структурами — Министерство спорта, Центр спортивной подготовки, Федеральный центр подготовки спортивного резерва… Чем больше организаций, которые в рамках региона развивают спорт и смотрят в одном направлении, тем лучше. Поэтому я надеюсь, что это сотрудничество будет плодотворным.

«Для меня чем сложнее, тем больше нравится искать решение»

— Часто так бывает, что когда речь заходит о развитии своих игроков и какие-то упорядочивание действий, то на самом деле имеется в виду урезание бюджета и затягивание поясов. Как у вас дела с бюджетом?

— Ни для кого не секрет, что есть выражение «клубы большой четверки». Все знают, что бюджеты этих команд сильно отличаются от всех остальных, ну а за ними уже каждый клуб пытается занять как можно более высокое место исходя из своего бюджета.

Я много следил за соцсетями «Нижнего» и всегда трепетно относился к критике. Она мне даже нравится, потому что даже в какой-то иногда огульной критике можно что-то для себя почерпнуть. Ведь по другую сторону находится болельщик, который приходит на игры, платит деньги, покупает абонементы. Что хочет болельщик? Конечно, побед, но топ-4 сдвинуть с места почти нереально. Значит, нужно смотреть, что еще хочет болельщик — а хочет он видеть команду стабильной и боеспособной. Вот именно такой командой нам и нужно быть со своим бюджетом.

К тому же, мы знаем из истории «НН», что было время, когда у команды были отличные результаты, клуб играл в Евролиге, в финале Единой лиги… Мне кажется, мы можем все это повторить. Просто сейчас определенный этап, через который надо пройти всем совместно, всей большой командой. За команду переживает много людей и, поверьте, внутри клуба нет ни одного человека, кто был бы равнодушен. Это самое важное, здесь нет равнодушных людей. Я в городе всего полтора года, но когда еще только подписал контракт, то Зоран стал меня в шутку приветствовать: «нижегородец». Я себя и правда так чувствую, мне очень нравится этот город и я ощущаю ответственность за то, чтобы принести клубу пользу. Много хорошего есть и сейчас, но мы понимаем, чего хотят болельщики, и одними декларациями никто сыт не будет. Я это понимаю и у меня есть план, да все понимают, где нам надо оказаться. Мы будем к этому идти.

— Мне показалось, что вы отлично ответили на вопрос о целях и задачах «Нижнего», но… я его еще не задал, он в моем списке был позже. Мы его вычеркнем, но про изменения в бюджете все же хотелось бы услышать.

— Скажем так, изменения бюджета всегда есть, особенно учитывая в целом ситуацию в стране и, следовательно, в спорте. Это происходит во всех клубах. Просто если происходит колебание в ЦСКА, «Зените», «Локомотиве» или УНИКСе, то это не так заметно, а вот в клубах за пределами топ-4 это чувствуется. Но это не отменяет наши задачи, это все звучит только как оправдание, так что я не хочу делать на это скидку. Это просто данность, ну вот как в картах, когда ты на руки получаешь расклад и с ним должен играть. У меня есть расклад и нет паники, напротив, есть понимание, что нужно решить задачу.

Это, кстати, в том числе и ответ на вопрос, почему «Нижний». Просто задачи, которые здесь есть, для меня очень интересны.

Так заложено: для меня чем сложнее, тем больше нравится искать решение.

— В одном из предыдущих ответов вы упомянули Чадова. Кажется, что он-то как раз отлично подходит под концепцию «Нижнего» — он воспитанник, он тянет уровень Единой лиги, он мог бы стать основным игроком команды уже в следующем сезоне. Его переход в ЦСКА как будто бы нелогичен. Почему отпустили?

— Это как раз то, что мы обсуждали. Иногда приходит время дать шанс игроку попробовать себя за пределами клуба. Саша прошел с основной командой большой путь, начиная с 18 лет, его роль менялась, он креп как баскетболист. Надеюсь, что рано или поздно он снова окажется в «Нижнем».

Просто бывает так, что ты получаешь предложение, которое действительно надо принять и попробовать себя где-то еще, чтобы получить новый импульс в развитии. Иногда просто нужно вовремя отпустить, и мне кажется, что это даже не вопрос денег, то есть, денег не в первую очередь.

— Хорошо, с Чадовым понятно. Этим летом из «молодежки» в основу поднялся Коваленко, но и его уже нет в составе. Остальные лидеры второй команды ушли: Шилохвостов и Семенченко по арендам, Аникин вообще покинул клуб. При этом вы сами как будто бы нуждаетесь в игроках — берете в аренду Антипова, Вольхина, теперь вот Буринского… Это признание того, что чужие системы работают лучше?

— Я не вижу в арендах на вход ничего плохого. Мне вообще кажется, что в нашем баскетболе эта история недооценена, люди этого почему-то боятся. Я же думаю, что это круто, и в том числе в прошлом году внутри клуба тоже объяснял, почему это хорошо и полезно.

— А почему? Кажется, это даст краткосрочный эффект, потому что развивает игроков, которые не ваши, а ваши получают время в Суперлиге. Тоже неплохо, но как будто бы если бы они играли в Единой лиге, то за год-другой подтянулись, и эффект на круг был бы сильнее.

— На данной стадии развития, когда у нас нет достаточного количества собственных воспитанников соответствующего уровня, мы можем воспользоваться продуктом работы других клубов. А там и правда делают хорошую работу, например, все видели, как сыграл в прошлом сезоне ЦСКА-2.

При этом давайте будем реалистами и признаем: большинству воспитанников этого проекта тяжело оказаться сразу в основе ЦСКА с хорошей ролью, минуя аренды в другие клубы Лиги ВТБ. И вот тут «Нижний Новгород» может оказаться тем самым местом, где ребятам с удовольствием предоставят возможность получить опыт. Возможно, кто-то здесь и останется! Да, может, наш клуб пока не сравнится уровнем с ЦСКА или «Зенитом», но могут ведь и прикипеть к городу, к болельщикам, получить доверие тренерского штаба, узнать систему.

Благодаря аренде мы получаем хорошего игрока, фактически ничего не вложив в его развитие до этого момента. Поэтому я правда не вижу ничего плохо в арендах — как на вход, так и на выход. Это рабочая схема.

«Нам нужно поставить на поток работу с точки зрения резерва и подписки основы своими игроками, так что команда в Суперлиге может сыграть хорошую службу»

— Я слышал, что «Нижний» обдумывал возможность создания своего фарм-клуба, но… не в Нижнем Новгороде. Этим летом не вышло, но идея, насколько понимаю, не отброшена?

— Да, мы разрабатывали идею создания фарм-состава в городах Нижегородской области или даже в другом регионе. Нам нужно поставить на поток работу с точки зрения резерва и подписки основы своими игроками, так что команда в Суперлиге может сыграть хорошую службу. Работа не остановилась, она идет, просто это непростой процесс.

Есть минус: все равно же между основой и командой Суперлиги будет некая миграция игроков, и вот здесь с точки зрения логистики могут возникать сложности. Но большой плюс делать это не в городе, где есть команда Единой лиги, в том, что так можно обзавестись новой фан-базой — как непосредственно этой команде Суперлиги, так и в целом баскетбольному клубу «Нижний Новгород». Особенно если выбрать город, где пока нет профессионального баскетбола, можно и в целом добавить баскетболу внутри страны немного популярности, и сделать такое ноу-хау в баскетболе в плане взаимодействия с клубом, находящимся где-то в другом месте.

— Но в целом эта история для спорта не новая, насколько я понимаю.

— Конечно, так уже работает в футболе. Взять, например, Red Bull, который имеет команды в Зальцбурге, Лейпциге, даже в Америке. Понятно, что это все не фарм-клубы, но так или иначе это аффилированная история с большим количеством переходов. Это в некотором роде глобальный бизнес, который помогает выращивать игроков и работает не только в рамках одной страны, но и по всему миру. Да, футбол — отдельная планета, но в пределах России это вполне реализуемая задача.

— У нас есть «Челбаскет» с, по сути, фарм-клубом «Металлургом» в одном регионе. 

— Да. Это всегда классно, когда в рамках одного региона есть несколько городов, и ты можешь такую вертикаль сделать. Это реально рабочая история.

— Чисто техническое уточнение: если, например, вы создадите фарм, скажем, в Калининграде, то он будет называться «Нижний Новгород» или «Калининград»? 

— Это хороший вопрос! Об этом мы еще не задумывались (смеется). Надо что-то будет обыгрывать… Может, «Калининград», но в наших цветах. Правда, не думал еще на эту тему, подумаю обязательно!

Беседовал Артем Комаров